Играй, музыкант! (18+)
Сегодня их было трое. Двоим удалось уйти, третий попался в ловушку. Друзья бросили его и трусливо сбежали. Парень угодил в яму с кольями, которые проткнули легкое, повредили печень. Нужно было его добить. Ну а что еще прикажете делать с покалеченным? Сергей Иванович не врач, а всего лишь пианист. Пришлось – чтоб не мучился.
Музыкант методично разделывал тело. Останки он, конечно, захоронит за санаторием, на импровизированном кладбище. Но прежде нужно вырезать филе. Холодильника не было, мясо приходилось вялить. Потом из него и суп можно будет сварить, и второе. С голоду помирать не хотелось, а одними ягодами и грибами сыт не будешь, это музыкант понял на собственном печальном опыте.
Сергей Иванович тяжело вздохнул. Знал бы кто-нибудь, как ему все надоело! Но он не мог бросить санаторий, как все эти позорные крысы, бежавшие с корабля, едва почуяв беду.
В былые времена санаторий круглогодично был полон народу. Сюда приезжали работяги со всего Союза. Здесь они проводили целый месяц жизни, лечились, отдыхали, знакомились, даже крутили романы, хоть это и не поощрялось руководством.
А по выходным правил бал пианист, Сергей Иванович, справивший пятидесятилетие. Он, в черном костюме, выходил на сцену, где стоял огромный шикарный рояль. Кланялся публике, садился за инструмент и… Все замирало вокруг, слышалась лишь мелодия, льющаяся из-под умелых пальцев музыканта.
Сергей Иванович отдавал работе всего себя. Он играл самозабвенно, не замечая ничего вокруг. Иногда, забывшись, пропускал овации. Люди хлопали, кричали "браво", расходились, зал пустел, а музыка все звучала и звучала…
Пианист хмыкнул, возвращаясь в реальность, серую, холодную, злую. Говорят, СССР давно распался. Правда ли? Да пусть даже и так! Как он – душа санатория – мог покинуть свою обитель?
Все разбежались! Крысы! Остались лишь он и рояль. Когда-то прекрасный, инструмент и сейчас не утратил красоты. Сергей ухаживал за ним ежедневно, а по выходным кланялся пустому залу и садился на потрепанную банкетку. Опытные пальцы ложились на клавиши, и музыка заполняла пустое полуразрушенное помещение.
Поначалу музыканта хотели увезти. Уговаривали, просили, иногда даже угрожали, но в конце концов махнули рукой: мол, проголодается или занедужит – сам выберется. А потом как-то и вовсе забыли. Сергей Иванович был далеко не дурак, он понимал, что в этом есть что-то странное. Ведь люди-то иногда заходят! Значит, о лечебнице помнят, должны помнить и о нем. Но нет.
Наведывались в здравницу систематически. Раз в два-три месяца находились охотники за несуществующими богатствами заброшенного советского санатория или просто любители пощекотать нервишки. Из развалин возвращались не все… Иногда никому не удавалось избежать хитро спрятанных ловушек.
Через пару лет после закрытия лечебницы, совсем было завыв от одиночества, устав жить впроголодь на подножном корме и практически одичав, Сергей пошел к людям, в большой мир. Но заплутал, трижды выходил обратно к своей обители, потом, проведя почти сутки в холодном осеннем лесу, наткнулся на забор из колючей проволоки. Тогда он еле унес ноги от пограничников с собаками. Солдат кричал что-то на незнакомом языке.
Музыкант с трудом вернулся и решил остаться здесь. Проживет как-нибудь! Главное – не отчаиваться. Он жил от воскресенья до воскресенья, от концерта до концерта. Если бы не музыка — сошел бы с ума. Но перед выступлением нужно было привести себя в порядок, подровнять тупыми ножницами волосы и бороду, помыться нагретой на костре водой.
Первые сталкеры появились не сразу. Сергей Иванович не вел счет времени в глобальном смысле, он лишь отсчитывал семь дней до своего выступления. Поэтому, сколько прошло лет, представлял весьма смутно. Испугался очень, заслышав почти забытые мужские голоса. Сам он уже разучился говорить за ненадобностью. Молча следил из укрытия за незваными гостями. Двое парней исследовали заброшенную лечебницу, порадовались наживе в виде нескольких старых книг. Потом дошли до актового зала, где на сцене стоял рояль. У пианиста защемило сердце: что, если испортят инструмент, варвары? Но зря волновался. Парни осмотрелись, роялем совершенно не заинтересовались и ушли.
Сергей Иванович крепко задумался. И помимо музыки в его отшельнической жизни появилось новое дело: он начал готовить ловушки для непрошенных гостей. Арканы, волчьи ямы, спрятанные в кустах самострелы.
Первый несчастный попался месяца через три, когда музыкант снова привык к спокойной одинокой жизни. Парень был один, стрела угодила ему прямо в глаз. Он умер мгновенно, так и не поняв, что случилось. Оттаскивая раздетый труп (одежда пригодится самому), Сергей Иванович почувствовал запах крови. Он так давно не ел мяса, что совершенно забыл его вкус и аромат – в силки изредка попадались птицы, но потом и они стали облетать стороной обитель забытого музыканта.
Пианист очнулся глубокой ночью. Он почти не помнил, как набросился на труп и рвал его зубами, словно голодный хищник. Тело так и не было захоронено – Сергей обглодал дочиста каждую косточку. И тогда его охота на сталкеров обрела новый смысл. Теперь он не просто защищал свое жилище, но и добывал себе пропитание.
* * *
– За последние полгода четверо пропали! – голос разбудил Сергея Ивановича. Он осторожно выбрался из своего угла и притаился вслушиваясь.
– Четверо! Говорят, здесь какой-то сумасшедший раньше жил, отказался уезжать, – парни были еще далеко, но музыкант обладал превосходным слухом.
– Да ну, двенадцать лет прошло, он или ушел или помер давно.
– Но люди-то пропадают! Сначала не знали, где. Не знали, куда уходили пропавшие. Санаторий этот по кладам – пустой. Зачем сюда ходить? Вот и не думал никто, что именно тут могут парни исчезать. Но из последних двое точно ходили. Первый еще в начале года ушел – и не вернулся. А совсем недавно ребята втроем пошли. Рассказывали, что Андрюха в яму упал, на острые колья. А они сами еле ноги унесли. Кто-то же здесь эту яму выкопал?!
– Макс, осторожно! – говорившего остановил громкий крик.
Сталкер застыл на месте, а прямо перед его носом пролетела плохо обструганная, но довольно острая стрела.
– Блядь! – отшатнулся Макс. – Это все-таки правда! Какой-то псих охотится на наших!
– Тихо, – предостерег его друг. – Давай-ка не будем рисковать… Доложим спецслужбам, пусть сами разбираются…
– А доказательства? – взволнованно зачастил Макс. – Что мы им скажем? Пропадают сталкеры? В зоне у самой границы, куда вообще проход запрещен? Посмеются над нами и самих упекут за решетку. Нет. Нужно найти хоть что-нибудь. Только осторожно, внимательно… В конце концов, нас двое, а он один. И пистолет у тебя с собой.
– Но он дома, а мы в гостях, – усмехнулся напарник и что-то прошептал на ухо другу.
– Хорошо. Сваливаем, – согласился Макс.
Парни медленно, то и дело оглядываясь, поспешили убраться от санатория. Сергей Иванович с облегчением вздохнул. Ничего они никому не расскажут, прав был парнишка, нет у них доказательств.
Пианист направился в столовую, где у него был оборудован вполне приличный уголок для приема пищи. Завозился с костром и кастрюлями, предвкушая вкусный завтрак. И тут услышал сдавленный возглас. Схватив нож, кинулся на звук: к дальнему крылу здания, где возле леса было кладбище останков.
– Макс! Кости! Человеческие! – безымянный сталкер в ужасе пятился от свежеразрытого могильного холма. – Маньяк жив, это он убивает наших!
Сергей Иванович выскочил неожиданно, размахивая своим оружием. Зарычал, как дикий зверь, стараясь больше напугать, чем ранить незваных гостей. Парень легко ушел от ножа, выхватил пистолет, выстрелил, особо не целясь. Музыкант испуганно взвыл и скрылся в развалинах здания.
– Ты видел, Макс? Видел?! Псих, дикарь! Уходим!
– Иду, – нервно бросил Максим, выпрямляясь и засовывая что-то в рюкзак дрожащими руками. – Прихватил кое-чего для ментов. Пусть разбираются. Сами рисковать не будем.
* * *
Воскресенье. Сергей Иванович подстригал спутанную бороду, смотрясь в помутневший осколок зеркала. Сегодня концерт! А после концерта вкусный ужин. На углях уже дожидается аппетитное жаркое.
Старый полуразрушенный актовый зал наполнили звуки музыки. Пианист играл самозабвенно, не замечая ничего вокруг. Его глаза были прикрыты, пальцы быстро порхали над клавишами инструмента, почти не касаясь их. Для него все было как прежде: полный зал гостей, восторженно внимающих мелодии.
Сергей Иванович не видел, как в помещение один за другим проникают бойцы спецназа, не слышал предупреждающих окриков. Несопротивляющегося музыканта свалили на пол, защелкнули наручники. С трудом ворочая языком Сергей Иванович проскрипел:
– Закончить… пьесу… дай.
Главный хмыкнул и расстегнул “браслеты”:
– Играй, музыкант!
В разрушенном здании санатория вовсю шуровали спецслужбы, на кладбище раскапывали могилы, вокруг рояля стояли четверо бойцов с автоматами на изготовку.
Музыкант играл последнюю мелодию в своей жизни.
